Малевич, квадрат и селфи

Ну и че, бля, я тоже могу так нарисовать, — говорит практически каждый, кто видит черный квадрат Казимира Малевича.

Все знают о популярности квадрата, но мало кто вдупляет почему он стал известен.

До 1915 года почти все художники рисовали с натуры или перерисовывали так или иначе окружающий мир. От умения передавать реальность, натуру и композицию формировалось отношение к мастерству художника.

Но Малевич решил забить хуй на предметный мир. Отказаться от копирования реальных объектов мира. И через простейшие геометрические формы выразить настоящее искусство.

Разумеется, если бы Малевич молча нарисовал черный квадрат, то сейчас бы я не писал об этом. И дело вовсе не в квадрате. Малевич написал манифест, в котором обложил хуями традиционную живопись и чтобы обнулить все что было до него нарисовал черный квадрат. Квадрат — квинтэссенция его манифеста.

Передадим слово самому Малевичу: «Если в прошедших тысячелетиях художник стремился подойти как можно ближе к изображению вещи, к передаче ее сути и смысла, то в нашей эре кубизма художник уничтожил вещи с их смыслом, сущностью и назначением. Из их обломков выросла новая картина.»

Помимо квадрата он создал круг, крест и еще десятки работ, которые представил на выставке «0,10». На привычное место в красному углу, где у славян в избах всегда висели иконы Малевич повесил «Черный квадрат». Чем взорвал пуканы неподготовленной публики. После чего квадрат назвали «иконой русского авангарда».

Сейчас никого не удивишь, если голой жопой нарисуешь два овала на кремлевской стене. А тогда все откровенно охуели от наглости супрематиста.

Сегодня работа Малевича выполняет другую функцию. И уже охуел бы сам автор черного квадрата, глядя на то, как создается современное искусство — селфи с черным квадратом.

Но мы на его охуение ответим его же словами: «Но смогут ли трусливые плюнуть на своих идолов. — Как мы вчера!!! Я говорю вам, что не увидите до той поры новых красот и правды, пока не решитесь плюнуть. Все до нас искусства есть старые кофты, которые сменяются так же, как и ваши шелковые юбки. И, бросив их, приобретаете новые. Почему вы не одеваете костюмы ваших бабушек, когда вы млеете перед картинами их напудренных изображений. Это все подтверждает, что тело ваше живет в современном времени, а душа одета в бабушкин старый лифчик. Вот почему приятны вам Сомовы, Кустодиевы и разные старьевщики. ... Плюйте и вы на старые платья и оденьте искусство в новое.»